9 октября 1924 года ушел из жизни русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк Валерий Брюсов. Он считается одним из основоположников русского символизма. Уже в 13 лет Брюсов связывал свое будущее с поэзией. Вот несколько любопытных фактов из его жизни

Кумиры.

В отрочестве Брюсов считал своим литературным кумиром Некрасова, затем он был очарован поэзией Надсона. К началу 1890-х наступила пора увлеченности Брюсова произведениями французских символистов: Бодлера, Верлена, Малларме. В 1893 году он даже написал письмо Верлену. В нем Брюсов смело заявляет о себе как об основоположнике русского символизма и говорит о своем предназначении распространять это литературное направление в своей стране. Затем Брюсов в конце 1893 года создал драму «Декаденты». В ней он рассказывает о недолгом счастье знаменитого французского поэта с Матильдой Моте, а также приоткрывает завесу тайны взаимоотношений Верлена с Артюром Рембо.

Москва.

В Москве Валерий Яковлевич прожил все пятьдесят с небольшим лет своей весьма насыщенной и плодотворной жизни. Он помнил Москву начала 80-х годов ХIХ века: Москву времени мировой войны и революции. Ему довелось сменить не один адрес в столице. Родился Валерий Яковлевич Брюсов в доме №14 по Милютинскому переулку (ныне улица Мархлевского). Некоторое время семья жила на Яузском бульваре в доме №10, а уже в конце 1870-х годов Брюсовы переехали в приобретенный дедом поэта дом №22 на Цветном бульваре. С осени 1910 года и до конца своих дней Валерий Яковлевич жил и работал в доме №32 по 1-й Мещанской улице (ныне проспект Мира, 30). В этом доме он скончался 9 октября 1924 года.

Привычки.

В редакцию «Скорпиона» и «Весов», фактическим руководителем которой являлся Брюсов, поэт приходил, как правило, пешком. Когда его спрашивали, почему он не нанимает извозчика, Валерий Яковлевич неизменно отвечал:

- Такая прогулка по оживленным московским улицам мне необходима. Когда я иду в редакцию, почти всегда сочиняю стихи.

Еще одной привычкой Валерия Брюсова было посещение «Кафе Грека». Оно находилось на Тверском бульваре в небольшом павильоне, напротив нынешнего здания Драматического театра имени А. С. Пушкина. Надо сказать, что заведение посещали почти все сотрудники «Скорпиона» и «Весов». Очевидцы вспоминали, что Брюсов «с улыбкой вслушивался в... разговоры, медленно смакуя маленькими глоточками ликер» и что-то записывая на листочках.

Однако были у поэта и вредные привычки, которые, кстати, изрядно мешали его необыкновенному трудолюбию.

- Еще с 1908 года он был морфинистом, - писал о друге поэт Владислав Ходасевич. - Старался от этого отделаться, но не мог. Летом 1911 года д-ру Г.А. Койранскому удалось на время отвлечь его от морфия, но в конце концов из этого ничего не вышло. Морфий сделался ему необходим. Помню, в 1917 году во время одного разговора я заметил, что Брюсов постепенно впадает в какое-то оцепенение, почти засыпает. Потом он встал, ненадолго вышел в соседнюю комнату - и вернулся помолодевшим...

Любовь.

Впервые любовь в творчестве Брюсова обозначилась в 1892 году, когда он повстречал в театре Елену Краскову, но через год девушка скончалась от болезни. Поэт успел посвятить ей немало лирических строк, тяжело переживая потерю любимой. Но утешенье Валерий Яковлевич вскоре нашел в объятиях другой женщины – Натальи Александровны Дарузес, роман с которой длился два года. Тема любви особенно просматривается в цикле стихотворений Брюсова «Роковой взгляд». Он посвящал стихи увлечениям юных лет – Масловой, Дарузес и Красковой, Ширяевой и Шестаркиной, а также любви зрелых лет – Вилькиной, Львовой, Адалис, Петровской. Но главной его музой была, конечно, жена Иоанна Рунт, с которой он обвенчался в 1897 году. Стоит отдельно сказать о Нине Петровской. Их отношения длились 7 лет, вся литературно-художественная общественность знала об этом бурном романе. В жизни поэта Нина сыграла большую роль, но ее судьба сложилась трагически. Нина дважды пыталась покончить с собой, пережила войну, нищету, самого поэта, и в итоге третья попытка самоубийства ей удалась. Правда, современник Брюсова Владислав Ходасевич довольно цинично отзывался об этом увлечении поэта.

- Его роман с Ниной Петровской, - писал Ходасевич, - был мучителен для обоих, но стороною, в особенности страдающей, была Нина. Закончив «Огненного Ангела», он (Брюсов) посвятил книгу Нине и в посвящении назвал ее «много любившей и от любви погибшей». Сам он, однако же, погибать не хотел. Исчерпав сюжет и в житейском, и в литературном смысле, он хотел отстраниться, вернувшись к домашнему уюту, к пухлым, румяным, заботливой рукою приготовленным пирогам с морковью, до которых был великий охотник...

«Дружба» с Бальмонтом.

Будучи еще студентом, Валерий Брюсов познакомился с поэтами Константином Бальмонтом и Александром Добролюбовым. Встречи и беседы Брюсова с Бальмонтом были в то время довольно частыми.

- Я был одним до встречи с Бальмонтом и стал другим после знакомства с ним,— вспоминал Валерий Яковлевич в автобиографической статье.— Впрочем, не без гордости

могу добавить, что, несомненно, и я оказал свое влияние на Бальмонта; он сам сознается в этом в одном из своих воспоминаний.

Однако дружба с Бальмонтом у Брюсова, который уже в те годы тяготел в своем творчестве к общественным проблемам, была недолгой. Вскоре их пути разошлись.

- Я от него отказываюсь отныне навсегда...— писал Валерий Яковлевич в 1901 году.— Довольно, я больше не рассчитываю фабриковать так дешево сверхчеловека.

В послеоктябрьские годы в наброске статьи «Что такое Бальмонт?» Брюсов дал такое определение его творчеству: «Сейчас для меня стихи Бальмонта — «остывшая зола» Тютчева, и почти не верится, что некогда они горели, и светили, и жглись».

Современники о Брюсове.

Мы знаем Валерия Брюсова как поэта, переводчика и писателя. И только высказывания современников позволяют понять, каким он был человеком.

- Он не любил людей, - вспоминал Ходасевич, - потому что, прежде всего, не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину...